Выцветшее красное знамя

Двойная лояльность

Москва, Пушкинская площадь, 25 сентября 2021 года. Несколько дней назад завершились выборы в Госдуму восьмого созыва: «Единая Россия» получила 324 мандата из 450. Теперь возмущенные результатами выборов активисты и члены КПРФ — партия получила всего 57 мест — собирают в центре столицы митинг. На него, как писала «Новая газета», пришли около тысячи человек.

Акцию коммунистов никто не согласовал, вокруг протестующих стоят полицейские. Повторяют в рупоры требование разойтись. На площади выступают первый секретарь московского городского комитета КПРФ Валерий Рашкин и депутат седьмого созыва Думы Денис Парфенов.

«Поводом для нашей сегодняшней встречи должно было стать радостное событие, — говорит Парфенов. — Мы должны были с вами собраться и отпраздновать победу коммунистов на выборах депутатов Государственной думы. Но, к сожалению, вместо того чтобы праздновать мы вынуждены высказывать слова протеста и праведного гнева, поскольку нашу честно завоеванную победу умыкнули с помощью электронного голосования. Нарушений и так было очень много, но их апофеозом стала дистанционка, которая переломила ход выборов».

Пока одни коммунисты протестуют в центре Москвы, бессменный председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов участвует в видеоконференции с Владимиром Путиным, куда позвали руководителей всех партий, прошедших в Госдуму хоть в каком-то количестве. Зюганов цитирует Юрия Гагарина, рассуждает о проблеме вымирания, говорит, что необходимо сократить разрыв между богатыми и бедными, анонсирует разработанные внутри партии лесной, водный и земельный кодексы, негодует по поводу западных санкций, делится своими соображениями по поводу развития села, предлагает Путину посмотреть фильм про отечественный спорт. 

Путин предлагает вместе подумать, как организовать контроль за электронным голосованием. Зюганов благодарит.

К 2021 году к такому раскладу все привыкли: особенно активные члены партии протестуют из-за массовых фальсификаций, а глава партии в это время сидит на встрече с президентом и старательно сглаживает углы. Системная оппозиция, КПРФ в частности, уже давно не представляет реальной протестной силы. Но так было не всегда.

Созданная в 93-м году КПРФ, наследница запрещенной Коммунистической партии Советского Союза, в 90-е годы была реальной оппозиционной политической партией. Провозгласив курс на пересмотр итогов приватизации, бесплатную медицину и образование, государственное регулирование цен на особо важные товары, защиту прав трудящихся, поддержку сельского хозяйства, сближение с бывшими союзниками СССР и противостояние США, коммунисты получили широкую народную поддержку, особенно среди малоимущих, пенсиорнеров, бюджетников и жителей сельскохозяйственных регионах. В 1995 году КПРФ победила на выборах в Госдуму: спикером стал коммунист Геннадий Селезнев, партия получила несколько самых важных комитетов. На президентских выборах 1996 года Геннадий Зюганов и Борис Ельцин прошли во второй тур с почти одинаковым результатом. В итоге победил Ельцин — во многом благодаря колоссальной поддержке в СМИ, которые активно педалировали тему «красной угрозы». Вторая половина 90-х во многом прошла под знаком борьбы президента Ельцина и откровенно оппозиционной ему Госдумы, которая критиковала войну в Чечне и продвигала законопроекты, на которые Ельцин накладывал вето, — например, о компенсациях жертвам приватизации или об ограничении вывоза валюты.

2000-е: от реальной к декоративной оппозиционности

В начале 2000-х положение коммунистов начало меняться — переломным моментом стали выборы в Госдуму третьего созыва в декабре 99-го. Тогда КПРФ пришлось столкнуться с новым соперником — поддерживаемым Кремлем движением «Единство», которое впоследствии эволюционирует в известную нам сегодня «Единую Россию». 

Надеяться на продвижение собственных законопроектов стало гораздо сложнее.

Чтобы сохранить позиции в парламенте, КПРФ пошла на альянс с «Единством» — движением, которое вскоре поддержало на президентских выборах 2000 года кандидатуру Владимира Путина. В результате альянса, инспирированного, как писал «Коммерсант», администрацией президента, две крупные фракции, КПРФ и «Единство», получили 11 и 12 думских комитетов соответственно плюс 270 голосов в Думе, если считать более малочисленные партии-сателлиты. Против кандидатуры Селезнева на должности спикера Думы Кремль также «не возражал».

Однако союз коммунистов и «Единства» очень скоро начал давать трещины. Виной тому послужили как идеологические разногласия, так и внутренние конфликты в самой КПРФ. Одним из проявлений таких разногласий стала попытка коммунистов вынести вотум недоверия правительству Михаила Касьянова, которого тогда активно поддерживало «Единство». Инициатива в Думе провалилась. В ответ на это группа «Народный депутат», поддерживаемая «Единством», потребовала лишить КПРФ ряда руководящих постов.

В Госдуме четвертого созыва, избранной в декабре 2003-го, речи о каких-то крупных фракциях, которые могли бы побороться за влияние, уже не шло. «Единство» стало «Единой Россией» и получило 304 депутатских кресла, а КПРФ — всего 47, набрав 10.44% голосов. Очевидно, для оказания реального влияния на законодательные процессы в стране 47 парламентских кресел было мало, но коммунисты все равно голосовали против непопулярных реформ: например, против повышения тарифов ЖКХ, реформ в здравоохранении и образовании.

КПРФ также продолжала вести протестную и уличную активность, когда это совпадало с их повесткой, критиковать социальную и экономическую политику властей. Так, в 2005 году под эгидой КПРФ по стране прокатилась волна многотысячных протестов против монетизации льгот. Участники митингов не только выступали против нового закона, но и в целом критиковали власть, Путина и «Единую Россию».

В 2011 году после декабрьских выборов в Госдуму КПРФ частично поддержала «Болотные протесты». Реакция коммунистов на результаты выборов стала очередной демонстрацией того, как некогда оппозиционная партия стала все больше сливаться с системой. Хотя на протесты вышли многие сторонники коммунистов, лидер партии Геннадий Зюганов отреагировал очень сдержанно. Сначала он отказался выступать с трибуны на акции «За честные выборы», а затем и вовсе осудил митинг, намекая на потенциальную связь выступавших с так называемой «оранжевой революцией».

«Ультралиберальные силы хотят оседлать народное негодование итогами выборов ради возвращения к власти тех, кто участвовал в разрушении СССР и заложил основы нынешней системы фальсификаций», — так Зюганов комментировал протесты в феврале 2012-го, имея в виду Бориса Немцова, Михаила Касьянова и Алексея Кудрина.

В 2014 году КПРФ, как и все другие партии системной оппозиции, однозначно и безоговорочно поддержала аннексию Крыма, тем самым закрепив свой статус абсолютного лояльного и контролируемого «соперника» действующей власти. Как писала тогда «Независимая газета», партии системной оппозиции в 2014 году проявляли чуть ли не больше рвения по теме Крыма, чем правящая «Единая Россия». Так, депутаты от КПРФ выступали с призывами «ликвидировать» некоторых украинских националистов — в частности, лидера «Правого сектора» Дмитрия Яроша и активиста УНА—УНСО Александра Музычко.

Тема Крыма будет и дальше использоваться системной оппозицией, в том числе на выборах в парламент полуострова в сентябре 2014-го. В спорах о том, какая из партий «сделала больше» для аннексии региона, представители КПРФ утверждали, что именно они ответственны за «обеспечение правовой базы для присоединения Крыма».

«В 1996 году по инициативе КПРФ были денонсированы Беловежские соглашения о расчленении СССР. Анатолий Лукьянов [последний председатель Верховного Совета СССР] лоббировал закон о порядке принятия в Россию и образовании в ее составе нового субъекта, который был принят в 2001 году, по нему Крым и вошел в состав России», — говорил секретарь ЦК КПРФ Сергей Обухов в беседе с РБК.

По мере утихания «крымского эффекта» КПРФ медленно снижала активность в этом направлении. 

«Крымский консенсус — это хорошо, и мы по по-прежнему поддерживаем [присоединение Крыма], но без смены социально-экономического курса далеко не уйдешь», — так Зюганов комментировал позицию партии.

Сотрудничество с оппозицией

Как и другие партии системной оппозиции, КПРФ часто воспринимается как исключительно декоративное явление. Отчасти это связано с тем, что у таких партий действительно нет ресурса, чтобы влиять на принятие федеральных законов и политику «на высшем уровне». Представить себе, что кто-то кроме Путина может победить на выборах, в последние 20 лет тоже сложно. При этом на уровнях ниже федерального политическая борьба все же происходит, и КПРФ занимает в ней ключевое место.

«Все представители [системных оппозиционных] партий понимают, что любая политическая борьба — соревнование за второе место. За то, кто получит больше денег из федерального бюджета, за то, у кого будет больше власти и так далее, — объясняет лектор Бирмингемского университета Алексей Бондаренко. — Конечно, КПРФ и другие партии подконтрольны режиму, но какая-то независимость у них все равно есть. Да, условия для политической борьбы неравные, но чтобы оставаться заметными, партиям все равно необходимо как-то мобилизовать электорат, участвовать в выборах, играть в эту традиционную игру».

Так, еще в 2015 году КПРФ удалось показать достаточно «скандальный», с поправкой на российские реалии, результат на выборах губернатора Иркутской области. Кандидат от коммунистов Сергей Левченко тогда обыграл соперника-единоросса во втором туре.

Годом ранее на внеочередных мэрских выборах в апреле 2014-го в Новосибирске победил кандидат от КПРФ Анатолий Локоть. Прийти первым Локтю удалось отчасти благодаря согласованным действиям оппозиции — в пользу политика из предвыборной гонки вышли пятеро претендентов, в том числе депутат Госдумы Илья Пономарев. На посту главы третьего по численности населения города России коммунист провел 10 лет. По данным РБК, Локоть ушел в отставку, отказавшись занимать роль мэра после упразднения прямых выборов на эту должность в 2023 году.

В 2016 для партии случился переломный момент, считает исследователь Бондаренко. Показав не самые удачные результаты на думских выборах (всего 13.34% голосов), коммунисты начали искать новые пути оставаться в повестке и завоевывать голоса на других, менее высоких позициях.

Так, в 2018 году КПРФ выступила резко против пенсионной реформы, которая предполагала повышение пенсионного возраста для мужчин с 60 до 65 лет, для женщин — с 55 до 63 лет. Реформа вызвала массовые протесты по всей стране: на сайте Change.org была запущена петиция с требованием не принимать ее, к осени петиция собрала почти 3 миллиона подписей. Все лето в крупных городах проходили многотысячные митинги, некоторые были организованы Алексеем Навальным и его сторонниками.

Коммунисты тоже выступили против реформы, назвав ее «антисоциальной» и «антинародной». Акции под эгидой КПРФ прошли в более чем 80 городах. Один из крупнейших митингов прошел летом в Москве: по данным МВД, туда пришли 6,5 тыс. человек, проект «Белый счетчик» насчитал около 12 тыс. демонстрантов, а координатор движения «Левый фронт» Сергей Удальцов говорил, что на проспекте собрались 50 тысяч человек. На митинге выступил и Зюганов. Бессменный лидер КПРФ утверждал, что протестующие «в любом случае свалят реформу». «Официально заявляем правительству: вы не примете эту реформу. Мы все сделаем, чтобы поднять страну, и она сказала “нет”», — говорил он.

В отличие от Навального и других представителей «несистемной» оппозиции, коммунисты принимали участие только в согласованных акциях и отказывались координироваться с более радикальными противниками реформы. Попытка референдума, предпринятая КПРФ, провалилась: ЦИК отказал в его проведении, сославшись на то, что предложенная коммунистами формулировка вопроса некорректна и требует от респондентов специальных знаний. В итоге пенсионная реформа была принята с небольшими поправками: пенсионный возраст для женщин снизили с 63 до 60 лет и внесли еще несколько смягчающих формулировок.

Впоследствии КПРФ нередко выступала против разных инициатив в рамках своей социальной повестки, критиковала QR-коды во время ковида и пыталась отменить FAN ID. Хотя никаких реальных изменений на федеральном уровне КПРФ добиться не удавалось и в ближайшее время вряд ли удастся, у партии есть немало реальных сторонников и большой организационный ресурс — сеть штабов и отделений по всей стране. Кроме того, коммунисты нередко объединяются с другими политическими силами из прагматичных, стратегических целей.

«У КПРФ есть свой ядерный электорат, хотя он достаточно неоднородный. Среди тех, кто голосует за КПРФ, есть и ярые сталинисты, и кто-то более умеренный. Всего это где-то 10% процентов населения, — рассуждает эксперт по теме выборов на условиях анонимности. — Довольно часто партию поддерживает и городской класс, который голосует за коммунистов, когда ему все надоедает. 

Одним из ярких примеров такого сотрудничества коммунистов с другими оппозиционными силами стали выборы в Мосгордуму в 2019 году. Тогда проект команды Алексея Навального «Умное голосование» призвал поддержать многих кандидатов от КПРФ — в итоге 13 из 20 оппозиционных манадатов достались коммунистам. Некоторые эксперты тогда связывали успех КПРФ не столько с брендом самой партии, сколько с успехом «Умного голосования».

Коммунисты при этом заявляли, что победили бы и так, благодаря партийному ресурсу. Глава московского горкома КПРФ Валерий Рашкин в беседе с «Медузой» рассказал, что поддерживает «всё, что направлено на объединение оппозиции и разрушение монолита „Единой России“»: «Определить эффективность „умного голосования“ очень трудно. КПРФ наращивает свой результат: сначала у партии был один человек во фракции [в Мосгордуме], потом три, потом пять, сейчас у нас будет 13 депутатов».

Мэр Москвы Сергей Собянин тогда назвал выборы в Мосгордуму самыми эмоциональными и реально конкурентными за всю последнюю историю: «Страсти были нешуточные <...> Дума стала политически более разноплановой, что в общем, надеюсь, будет на пользу городскому парламенту».

Отчасти успех КПРФ на тех выборах был обусловлен популярностью партии у разных групп избирателей, в том числе у молодежи. По словам анонимного эксперта «Новой-Европа», в региональных штабах КПРФ всегда много молодых активистов. Связано это и с тем, что во многих регионах России коммунисты — самая активная политическая сила.

Например, в Новосибирске благодаря деятельности региональных молодежных отделений порядка 10% членов КПРФ младше 30 лет. Примечательно, что наличие «молодой крови» в Ленинском коммунистическом союзе молодежи и других приближенных к коммунистам структурам очень сильно контрастирует с федеральным аппаратом партии, где средний возраст существенно выше.

«В регионах молодежь создает какие-то комсомолы, “Левый фронт” и так далее, — говорит эксперт. — Формально это не КПРФ, но мы же понимаем, что это все тесно связанные структуры. Вокруг этих структур собирается действительно большое число людей, если сравнивать с остальными [партиями]».

Кроме того, КПРФ активно использует молодых активистов и политиков, которым симпатизирует городской протестно настроенный электорат. Некоторые из них, как, например, Михаил Лобанов, хоть и формально не состоят в КПРФ, но все равно получают поддержку от коммунистов на выборах.

«КПРФ — партия сложная, и она всегда вынуждена балансировать между тем, чтобы, с одной стороны, не растерять ядерный электорат, с другой стороны, не разозлить слишком сильно Кремль и администрацию президента, — говорит эксперт. — И плюс к этому — пытаться еще как-то заигрывать с городским, более либеральным электоратом. КПРФ постоянно ищет этот баланс».

Репрессии и война

Почти полная «системность» КПРФ не всегда оберегала партию от точечных преследований и репрессий. Иногда баланс между лояльностью Кремлю и оппозиционным настроениям терялся.

Наверное, самое громкое политическое дело за современную историю КПРФ — преследование депутата Законодательного собрания Приморского края Артема Самсонова. Мужчину задержали в ноябре 2021 года после того как КПРФ и сам Самсонов показали удачные результаты на выборах в краевой парламент. Всего за несколько месяцев до этого, в сентябре 2021-го, Самсонов баллотировался в депутаты Госдумы, его поддержало «Умное голосование».

Согласно официальному обвинению, Самсонов во время отдыха на туристической базе показал 11-летнему ребенку «предмет интимного характера». Дело против него было возбуждено по статье о совершении «иных действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста» (п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ), по которой предусмотрено от 12 до 20 лет лишения свободы.

Многие наблюдатели называли дело политическими. Защита политика настаивала на том, что во время потенциального преступления Самсонов даже не был в том месте, где все якобы произошло. Несмотря на аргументы адвокатов, мужчину приговорили к 13 годам колонии строго режима. Летом прошлого года сам политик обратился в суд с требованием признать его дело политическим, что, как отмечали в КПРФ, стало первым подобным демаршем в новейшей истории России.

В апреле 2025-го стало известно, что у Самсонова в колонии обнаружили рак кожи. «Сдаваться я не собираюсь. Один раз я рак уже победил, справлюсь и во второй. В тюрьме, правда, это будет сделать сложнее», — такая запись появилась в телеграм-канале Самсонова.

Еще один громкий кейс преследования коммунистов — дело Андрея Левченко, сына бывшего губернатора Иркутской области и депутата Заксобрания от КПРФ. После успеха на губернаторских выборах в регионе сын победившего Сергея Левченко стал депутатом местного парламента, но уже в 2020 году против него возбудили уголовное дело по статье о мошенничестве и ограничении конкуренции. Следствие заявляло, что через фирмы‑«однодневки» он заключал завышенные договоры на замену лифтов на сотни миллионов рублей. 

Эксперты называли преследование молодого коммуниста политическим, объясняя его сравнительным успехом Левченко. Адвокат политика также говорил в беседе с «Коммерсантом», что у него «вызывает большое недоумение» участие в деле Москвы и Следственного комитета. «Это свидетельствует о политизированности процесса, — отмечал адвокат. — Речь идет о лифтовом оборудовании — это что, дело государственной важности и национальной безопасности?»

Дело Левченко было настолько важным и заметным для КПРФ, что сам Зюганов обращался к Путину с жалобами на «процесс силовиков» против однопартийца. «Это дело уже продолжается несколько лет, оно связано, прежде всего, с тем, что [бывший губернатор Иркутской области, отец арестованного депутата Сергей] Левченко в 2015 году честно выиграл выборы, во втором туре победил», — говорил лидер коммунистов на на брифинге в Госдуме еще до вынесения Левченко приговора.

Еще одна знаковая история давления на коммунистов — кейс кандидата от КПРФ на президентских выборах 2018 года Павла Грудинина. После того как Грудинин начал набирать популярность за счет образа «успешного народного хозяйственника» против него развернулась крупная медийная кампания. Его обвиняли во владении иностранными счетами, а ЦИК даже грозился снять его с выборов. Этого не произошло в 2108-м, но до думских выборов в 2021 году Грудинина уже не допустили, формально «на основании информации Генпрокуратуры о владении иностранными финансовыми инструментами».

При этом с некоторыми своими сторонниками ЦК КПРФ вполне успешно борется сам. Особенно заметно это стало после начала войны. Тогда многие коммунисты высказались против вторжения в Украину. Например, в мае 2022 года в Приморье группа депутатов-коммунистов из местного заксобрания выступила с требованием прекратить войну в ходе заседания. Губернатор региона Олег Кожемяко («Единая Россия») тогда назвал выступавших изменниками, а глава фракции КПРФ Анатолий Долгачев пообещал дать выступлению политическую оценку и принять «самые жесткие меры». После этого двух беспартийных членов фракции исключили из соображений партийной дисциплины.

Как писала «Медуза», спустя несколько дней после начала войны с заявлениями против вторжения выступили и некоторые активисты КПРФ. В частности, «Вконтакте» появилось несколько групп с названиями «Члены КПРФ/ЛКСМ против войны». Вскоре всех антивоенных коммунистов из партии исключили.

«Мы действовали как открытая группа [с антивоенной инициативой]. Некоторых [активистов] исключили: совпало два момента, [наше] антивоенное выступление и указ ЦК, который прошел внутри [партии] по секретарской линии», — рассказывал тогда один из авторов инициативы.

Еще один подобный кейс «внутренних репрессий» — исключение из партии мундепа-коммуниста Евгения Ступина в марте 2023-го. Сам Ступин утверждал, что КПРФ приняла такое решение, потому что мужчина подписал письмо против войны в Украине, а также дал положительную характеристику Илье Яшину в суде.

Давление на коммунистов разного уровня продолжается по сей день. В конце июля в Санкт-Петербурге задержали депутата Ивана Апостолевского — лидера фракции КПРФ в парламенте Ленинградской области. Поводом стал его пост в соцсетях в поддержку Алексея Навального. Спустя семь суток ареста мужчина вышел на свободу.

31 июля в в здании липецкого обкома КПРФ прошли обыски — сотрудники центра «Э» изъяли из офиса компьютеры, карты памяти и документы. Как утверждают сами коммунисты, соответствующего судебного решения у силовиков не было.

Будущее, преемники

Многие годы большим, если не главным преимуществом КПРФ перед другими партиями системной оппозиции были ее характерный и осязаемый образ и история, отличающие коммунистов от всех остальных, считает Алексей Бондаренко. Однако с началом войны не всегда заметные различия между партиями начали стираться, в первую очередь за счет слияния риторики по поводу российской внешней политики. Ожидаемо, все системные партии кроме «Яблока» открыто и яро поддержали войну, что сделало их еще менее отличными друг от друга.

При этом в провоенном дискурсе парламентских «оппозиционеров» есть и свои подвиды. Например, «Справедливая Россия» делает упор на Z-пропаганду, а лидер ЛДПР Леонид Слуцкий в резкости высказываний мог бы потягаться с «Единой Россией». Коммунисты, по подсчетам исследователей, заняли самую агрессивную позицию по поводу войны, часто выступая проактивно. Например, группа депутатов-коммунистов еще в январе 2022, за месяц до начала полномасштабного вторжения в Украину, предложила Путину признать независимость самопровозглашенных ДНР и ЛНР.

На фоне такого «схлопывания» риторик КПРФ рискует потерять свою индивидуальность в глазах избирателей, считает Алексей Бондаренко. «Теряя эту индивидуальность, КПРФ рискует оказаться менее значимой на политическом ландшафте в случае если в России произойдут какие-то изменения, — отмечает эксперт. — При этом у партии останутся ее структура, ее региональные штабы и комсомолы, это тоже важно».

Будущее КПРФ почти полностью зависит от двух факторов — стабильности нынешнего политического режима и того, кто возглавит партию после Зюганова. В июне главе коммунистов исполнился 81 год, так что в ближайшее время он так или иначе будет вынужден покинуть свой политический пост. О том, кто займет его место, можно только гадать — этим регулярно занимаются разные СМИ. Еще в 2019 году исследовательский центр «Петербургская политика» составил топ из 20 потенциальных «преемников», поставив на первое место депутата Госдумы и первого заместителя председателя ЦК КПРФ Юрия Афонина.

Оценивать перспективы политического будущего России тоже непросто. «Последние три с половиной года мы видим, что война только стабилизирует отношения между действующей властью и системной оппозицией, — отмечает Бондаренко. — Так что, возможно, эти отношения могут просуществовать еще много лет. С другой стороны, очень важно, как будет выглядеть социо-экономическая ситуация, как долго получится сохранять статус кво. Важно, что в последние годы Россия все больше напоминает персоналистский авторитарный режим, а такие режимы обычно оказываются менее стабильными».