«Богородица стала мамой в 15 лет и была лучшей матерью»

«Подростку внушают: ее долг — рожать»

Согласно исследованию проекта «Если быть точным», ежегодно порядка 11 тысяч несовершеннолетних девочек становятся матерями, еще около трех тысяч прерывают беременность. Большинство случаев приходится на 16–17-летних, сотни девочек забеременели в 14–15 лет, а 37 раз беременность фиксировали даже у 12–13-летних. По данным Росстата, более 97% абортов приходится на женщин 18–45 лет, лишь около 1% процедур (≈3346 за 2023 год) — на несовершеннолетних. Это относительно небольшая доля, но в абсолютных цифрах это тысячи случаев в год. Причины подростковых беременностей комплексны: большинство молодых матерей — из неблагополучных регионов с низким уровнем жизни.

По экспертной оценке, более 50% подростков хотят получить сведения о современных методах предотвращения беременности. Однако до сих пор секс-образование в школах практически отсутствует. Правозащитница Софья объясняет: «Никто с детьми не разговаривает ни про месячные, ни про секс». Одна из ее собеседниц — 13-летняя школьница — впервые узнала о менструации только от взрослой тети, потому что «с мамой эти вопросы обсуждать нельзя». Недостаток просвещения ведет к тому, что более трети подростков не знают даже элементарных вещей об интимной гигиене и контрацепции.

Врач-гинеколог Ольга (имя изменено. — Прим. ред.), работающая с подростками, рассказывает:

— Если три года назад к нам с беременностью обращались около 200–250 девочек в год, то в 2024 году их число превысило 400. Лишь одна из десяти пациенток сохраняет беременность — не потому, что она этого очень хочет, а потому что родители настаивают: «Родишь — мы поможем», — или потому, что парень хочет.

По словам Ольги, многие школьницы скрывают беременность как можно дольше:

— Они приходят на таком сроке, что аборт мы сделать не можем, и это очень тяжело им морально, физически… они ребенка не хотят, и другого выбора фактически у них нет.

Беременность для организма подростка — серьезная нагрузка: выше риск анемии, осложненных родов, долгосрочных проблем со здоровьем. У родивших в 15–19 лет женщин выше риски осложнений (эклампсия, инфекции, депрессия). Еще тяжелее психологические последствия: чувство стыда, вина и полная зависимость от решений родителей или партнера.

Активистка Фаина (имя изменено. — Прим. ред.) объясняет, что 

Правозащитница Софья подчеркивает, что ситуация подростка в случае нежелательной беременности принципиально отличается от выбора взрослой женщины:

— В 16 лет ты не можешь отдавать себе отчет, что ты готов нести ответственность за другого человека. Это значит, ты отстанешь от учебы, работы, какого-то социального статуса, который у тебя мог бы быть вместо беременности.

По ее словам, подростковая беременность почти всегда несет большую психологическую нагрузку и может быть связана с уязвимостью и даже насилием:

— Очень много преступлений может выявиться при грамотном подходе к работе с таким ребенком.

Софья добавляет, что большинство девушек в ее окружении «не хотели рожать в 16, в 17 да даже и в 20 лет», — они хотели сначала «встать на ноги». Но в условиях, когда подросткам не хватает базовой информации о физиологии и контрацепции, а школа транслирует идеологию многодетности, девочки оказываются в ситуации, где их реальный голос почти не слышен.

Региональная активистка Анастасия (имя изменено. — Прим. ред.) подтверждает: 

Ольга рассказывает о типичных историях нежелательной беременности, с которыми сталкиваются ее пациентки:

— Чаще всего это случается, потому что [происходит секс в] первый раз, — думали, ничего не случится. Первый половой опыт, мальчику и девочке 14–15 лет, не поняли, произошла ли эякуляция, плюс еще сам по себе нестабильный цикл, думали, что ничего не будет. Вторая ситуация — жили, со слов девочек, полтора года, не предохранялись, не думали, что так получится. Третья ситуация — мальчик старше 18, он говорит: «Я всё контролирую, всё ок, ничего не будет», а потом оказывается, что беременность всё-таки наступила.

Ольга упоминает, что среди ее пациенток встречались и случаи скрытого насилия:

— Бывали ситуации, когда парни эякулировали внутрь, при этом девочкам не говорили. Это уже насилие. Часто это были парни старше 20 лет.

— Очевидно, что в этих условиях важно поддержать подростка. Беременность — это уязвимое состояние и для взрослой женщины, а для подростка эта ситуация усложняется стыдом, страхом, давлением общества, возможной агрессивной реакцией семьи, неуместных комментариев от врачей, — объясняет Софья.

Что говорит закон?

Юридически с 15 лет подростки имеют практически те же базовые права на медпомощь, что и взрослые. «Каждая женщина самостоятельно решает вопрос о материнстве. Искусственное прерывание беременности производится по желанию женщины», — говорится в федеральном законе об основах охраны здоровья. Подростки старше 15 лет имеют право самостоятельно давать информированное согласие на медицинское вмешательство, включая аборт. Минздрав подтверждает, что девочке, которой исполнилось 15 лет, проводят аборт без участия родителей. Все случаи отказа от проведения аборта при озвученном желании девушки старше 15 лет являются незаконными. Девочкам младше этого возраста требуется согласие родителей.

Экспертка по правам женщин Софья подчеркивает, что «формально законодательство в этом отношении достаточно либеральное». Государство прибегало к попыткам изменить эту норму: так, вице-премьер Татьяна Голикова поручила Минздраву изучить возможность запрета абортов девочкам 15–17 лет без согласия родителей, однако по состоянию на 2025 год никаких поправок в закон не принято.

При этом с 2020 года отменена врачебная тайна для подростков старше 15 лет: по запросу законных представителей ребенка клиника обязана предоставить им все сведения о состоянии девочки. Фаина говорит, что «никакого права у подростка на частную жизнь нет»:

Есть дополнительные факторы, когда врач обязан нарушить конфиденциальность. Например, если доктор подозревает насилие над подростком, он обязан сообщить об этом полиции или опеке.

Экстренная контрацепция: таблетки есть, но их не продают

Одной из ключевых проблем для женщин и девочек, столкнувшихся с нежелательной беременностью в России, стало ограничение экстренной контрацепции. Весной 2023 года глава Минздрава Мурашко пообещал «ограничить свободную продажу» препаратов для медикаментозного аборта. В частности, министерство запретило отпускать без рецепта мизопростол и мифепристон. При этом препараты экстренной контрацепции эскапел или постинор убрали из перечня рецептурных. Минздрав объяснил, что постинор и эскапел «не соответствуют ни одному из требований к рецептурным препаратам», именно поэтому их исключили из этого списка.

Несмотря на то что эскапел и постинор стали официально продавать без рецепта, подростки часто сталкиваются с отказами в аптеках. Анастасия, региональная фемактивистка, которая занимается проблемой репродуктивных прав женщин, рассказывает:

— Технически подросток может прийти и купить таблетку: закон этого не запрещает. Но на практике многие аптеки требуют паспорт или просто отказывают. Я знаю, что есть проекты, которые помогают женщинам в разных регионах России получить экстренную контрацепцию. Волонтерки работают в разных городах, чтобы как можно больше девочек смогли бесплатно и анонимно получить таблетки. Это не является нарушением закона, так как команды этих инициатив работают только с легальными препаратами. Но без такой поддержки у подростков часто просто нет выхода.

У многих девочек нет денег на препараты: найти 700 или 1000 рублей — зачастую большая проблема.

Активистка делится рекомендациями о том, как реагировать на отказ:

Также вы можете заранее оформить онлайн-заказ в приложении или на сайте аптеки и показать, что препарат есть в наличии; если на месте отказали выдать оформленный заказ, это уже предмет жалобы в службу поддержки аптечной сети и/или в Роспотребнадзор. Обратите внимание на маркировку: на старых упаковках могло стоять «по рецепту», на новых — «по рекомендации врача»; аптеки иногда прикрываются старой маркировкой и упирают на то, что препарат отпускается только по рецепту. Если есть выбор, идите в крупную сеть, а не в маленькую локальную или государственную аптеку, там отказы случаются реже.

Врач-гинеколог Ольга подтверждает:

— Подростки в таких случая редко спорят, если им говорят «нельзя». Они разворачиваются и уходят. Взрослая женщина может настоять, попросить документы, написать жалобу. Девочка в 14–15 лет чаще всего просто боится и не будет ничего требовать.

Ольга также отмечает, что даже после того, как постинор и эскапел официально исключили из списка рецептурных препаратов, аптеки продолжают требовать рецепт:

— Приходят даже взрослые девушки и говорят: «У меня вчера был незащищенный секс, я обошла три аптеки, мне нигде не продали, выпишите, пожалуйста, рецепт». То есть официально такого запрета нет, но установки для фармацевтов всё-таки существуют.

Многие подростки не знают о препаратах экстренной контрацепции или стесняются их купить. Экстренная контрацепция, по словам фемактивистки Анастасии, — «наименьшее зло», которое может случиться: возможные побочные эффекты — нарушение цикла, тошнота. Но это «ерунда» по сравнению с альтернативой — полноценной беременностью и новой ролью матери.

Тем более в случае изнасилования или сексуальной близости по согласию без барьерной контрацепции беременность для 13–16-летней девушки чревата серьезными физическими и психологическими потерями.

— По сравнению с тем, что могут принести роды в этом возрасте… или аборт, а также с учетом всех психологических последствий это [экстренная контрацепция] самая безопасная мера.

«Убедить сохранить беременность любой ценой»

В июне 2023 года Минздрав разослал врачам письмо с «речевыми модулями» для консультаций женщин, решивших прервать беременность. Документ содержит отдельные разделы по «обработке возражений». Например, если подростка останавливает «молодой возраст, желание пожить для себя, неготовность к материнству», врачам предписывается отвечать готовыми формулировками: «Беременность — это важнейший и естественный этап в жизни каждой женщины… с позиции здоровья матери и ребенка молодость — объективно наиболее благоприятный возраст для рождения детей». Дальше идут обещания социальных льгот: «Бесплатное питание и проезд для школьников, приоритетное поступление детей в садики, льготные кредиты и налоговые вычеты». Всё это подается как аргументы в пользу раннего материнства.

— Есть такая политика — мы должны отговаривать от абортов, — подтверждает врач-гинеколог Ольга.

Активистка ФАС Фаина отмечает, что врачи проходят специальные курсы «доабортного консультирования», где их обучают психологическим приемам давления на школьниц:

— Им рассказывают, что Богородица стала мамой в 15 лет и была лучшей матерью. В задачу врача входит не обсуждать выбор девочки, а убедить ее сохранить беременность любой ценой.

Как показало расследование «Верстки», такие методички уже распространены по регионам: отговорить подростка от аборта сегодня стало частью официальной практики. Врачи должны объяснять, что «молодость — это преимущество», что «молодые мамы быстрее восстанавливаются после родов» и что «дети, рожденные молодыми родителями, ближе к ним по духу».

Дополнительным фактором давления становятся деньги. В разных регионах России введены прямые выплаты врачам за «сохраненные беременности». В Коми за это начисляют по пять тысяч рублей, в Вологодской области — от пяти тысяч за «сохраненную беременность» до 25 тысяч после рождения ребенка, в Хабаровском крае действует премия для врачей и соцработников, отговоривших наибольшее число пациенток, а в некоторых регионах бригада специалистов (врач-акушер-гинеколог, психолог, соцработник, юрист) делит между собой четыре тысячи рублей за каждый случай «профилактики аборта». В Госдуме также обсуждались федеральные инициативы по поощрению врачей, «отговоривших женщин от аборта».

Выплаты беременным школьницам

В последние годы демографическая политика российского государства спустилась на уровень школьных классов. В августе 2025 года власти Калужской области официально утвердили «план по беременным школьницам»: документ предусматривал выплаты по 100 тысяч рублей каждой несовершеннолетней, сохранившей беременность. Общий бюджет составил более 40 миллионов рублей. Ранее аналогичные единоразовые выплаты для беременных школьниц ввели в Воронежской, Брянской, Орловской и Кемеровской областях. Всего, по подсчетам издания «7×7», подростковую беременность материально поддерживают в 40 российских регионах.

В Орловской области даже рассчитали целевые показатели: 150 студенток, в том числе среднего профессионального образования (в колледжах, где учатся с 15–16 лет), должны родить в 2025 году, 160 — в 2026-м, 180 — в 2027-м. Согласно постановлению правительства Орловской области, в общей сложности почти полмиллиарда рублей будет потрачено на стимулирование подростковых родов.

— Это не просто демографическая политика — это инструмент давления на самых уязвимых, — говорит активистка ФАС Фаина.

По ее словам, девочка-подросток, оказавшаяся в ситуации нежелательной беременности, попадает в ситуацию, где выбор фактически отсутствует: семья и врачи убеждают ее родить, школа транслирует установку на многодетность, а государство обещает выплаты.

— Вместо того чтобы поддержать подростка в ее решении, система использует ее тело как ресурс для статистики, — добавляет правозащитница Софья.

Новая школьная идеология: «рожать как можно раньше»

Идеология «семейных ценностей» сегодня системно встраивается в школьные предметы и спецкурсы. В рабочей программе «Семьеведения», созданной Институтом стратегии развития образования, прямо закреплено: «многодетность — важный компонент благоприятной семейной атмосферы», а сама цель курса обозначена как «формирование ценности крепкой семьи, брака, многодетности».

Еще в одном курсе внеурочной деятельности, «Разговоры о важном», среди ключевых «традиционных ценностей» называются патриотизм, гражданская ответственность и, конечно, семья как «основа общества». Учебник обществознания для 11-го класса (2023) утверждает, что главная функция семьи — «продолжение рода», подчеркивает, что «сохранение и укрепление многодетной семьи должно стать основой общества», и прямо увязывает демографическую политику с будущим страны. Но при этом в учебных материалах нет ни слова о контрацепции, экстренной помощи или безопасном сексе.

— Подросткам сегодня навязывают не знание о контрацепции, а представление, что их долг — рожать как можно раньше, — отмечает правозащитница Софья.

Гинеколог Ольга отмечает, что к ней часто приходят девочки, которые не знают, что делать и как себя защитить. Их в школе учат тому, что семья — это обязательно дети, но никто не объясняет, как избежать нежелательной беременности.

Активистка Фаина дополняет, что такая риторика в школе полностью совпадает с официальными методичками для врачей: и там и там подросткам транслируется один тезис: материнство — это норма, от которой не положено отказываться.

Что может изменить ситуацию?

Со стороны государства

— Важно предоставить доступ к бесплатной контрацепции… пусть хотя бы презервативы и гормональные таблетки выдаются бесплатно, — говорит Ольга. — Она приводит пример из практики: — У нас [в государственной клинике] любой подросток, в принципе, может прийти один раз в месяц и получить 30 презервативов… при этом ничего не нужно делать дополнительно, тебе должно быть просто меньше 24 лет. Но про это очень мало кто знает. <…> [Нужна] Маршрутизация, чтобы ребенок понимал, что делать, если такая ситуация произойдет. Чтоб он понимал, куда может прийти.

Активистка Фаина добавляет:

— Чтобы максимально снизить риски, нужно социальное просвещение, и абсолютно всем должен быть открыт доступ к экстренной контрацепции. В некоторых странах подросток может позвонить на горячую линию, прийти и сделать безопасный аборт в рамках врачебной тайны без стигмы, без страха, что родители продавят другое решение.

Анастасия настаивает на безоценочном сопровождении и скорости помощи:

— Поможет адекватное и профессиональное психологическое консультирование в случае нежелательной беременности, доступ к экстренной контрацепции и к абортам на максимально малом сроке. — Также важны безопасность и уважение в акушерстве: — Избегание акушерского насилия, важно уважать достоинство девочки, учитывать ее интересы и разговаривать с ней благожелательно и открыто, — объясняет активистка.

Но всё перечисленное выше возможно только при активном участии государства в процессах, связанных с подростковым деторождением. Сегодня же у правительства другие приоритеты. Координаторка ФАС Фаина подчеркивает:

— В условиях войны женские тела становятся частью мобилизационной повестки. Подросткам и взрослым женщинам транслируют, что их долг — рожать, несмотря на страхи, бедность и отсутствие выбора.

Эта политика напрямую связана с демографическим кризисом: в 2024 году в России родилось всего 1,22 млн детей — минимум с 1999 года, а естественная убыль населения составила 596,2 тыс. человек, увеличившись на 20 % по сравнению с предыдущим годом. Пока такой подход сохраняется, ситуация с репродуктивными правами женщин и девочек будет становиться только хуже.

Со стороны педагогов и школы

Софья формулирует базовый стандарт:

— Надо начинать с раннего возраста уроки на уровне физиологии… Я считаю, что [это] должно быть в школьной программе начиная где-то класса с третьего — в разных формах, с учетом возраста. Смысл в том, чтобы говорить о секспросвете на языке, который был бы понятен подросткам, — делится мнением активистка. — Учителя должны выстроить доверительную систему… Хотя бы несколько учителей в школе должны быть такими, к которым дети могут прийти в ситуации нежелательной беременности.

Ольга подтверждает:

— Мы [врачи-гинекологи] готовы выходить в школы с лекциями про половое развитие, контрацепцию, ИППП (инфекции, передающиеся половым путем, — Прим. ред.), но нет обратной связи со стороны школ. Хотелось бы, чтобы в школах более подробно рассказывали, что существует секс и беременность можно предотвратить.

Анастасия поддерживает эту идею:

Со стороны родителей и других значимых взрослых

Софья настаивает:

— Родители должны научиться разговаривать со своими детьми, — а доступ к защите должен быть простым: — Самое простое и безопасное средство контрацепции — презерватив, он должен быть доступен, об этом важно разговаривать в семье, потому что здесь нет ничего стыдного, это вопрос безопасности.

Ольга обращает внимание на тон коммуникации и доверие:

— Доверительные отношения очень важны, чтобы ребенок мог прийти в первую очередь, например, к маме. Чтобы мама не наорала, а выслушала, поддержала и помогла сориентироваться, куда обратиться.

Фаина просит не тянуть:

— Родители должны полностью взять на себя вопрос сексуального просвещения до того момента, когда есть вероятность, что ваш ребенок начнет заниматься [сексом]. Обсудить не только контрацепцию, но и согласие.

Анастасия подчеркивает важность сопровождения и защиты со стороны взрослых:

Желательно вообще сходить вместе [к врачу], в аптеку. Присутствие взрослого лучше всего может защитить и помочь. — Ее ключ к доверию — отказ от обвинений: — Когда отношения со стороны взрослого выстраиваются в парадигме обвинения жертвы, ничего хорошего здесь не будет.